Вика Ермолина

Он измучил меня вконец, Кому-то сказать страшно - запись одной песни целых три дня. На улице жара, в коридорах студии кого только ни встретишь - известных, малоизвестных и, конечно же, всякую шушеру. Идет гастрольный, чесовой сезон по стадионам, и у каждого есть шанс неплохо прокатиться. Тусовки то делятся на части, то обновляются, все куда-то мчатся, стараясь не упустить ни одного дня, все знают, что кончится лето и заработать столько, сколько сейчас, не представится возможным. Я тоже выскакивала несколько раз на гастроли, но с очень средними командами, на которые народ и на пляже не особенно-то загонишь. Мишель смеялся и говорил, что он не понимает меня, зачем мне все это надо, я ведь могу жить и так спокойно, не гоняясь за нашими советскими рублями, которые годятся разве что на замену обоев. Он не понимает, что я живу не только сегодняшним днем, мне нужно думать о своем будущем, вот возьмет он и смотается в Бельгию к своей жене и деткам (при нем-то я не говорю об остальных), а я останусь ни с чем, и даже деревянные деньги станут для меня недостижимыми, если я сама о себе не позабочусь.
- Хорошо, хорошо, станешь известной, я сделаю для тебя гастроли по всей Западной Европе,- говорит Мишель,- мой друг - крупный продюсер, он тёбе поможет.
Вот это уже другой разговор, на это я и рассчитываю, поэтому я не отдыхаю где-нибудь в сочинской "Жемчужине", а парюсь в ожидании приличной тусовки или записываюсь.
- Послушай, я больше не могу. В час по одному слову. Я падаю в обморок,- говорю я композитору. У него вид невменяемого человека, он готов добить и меня, и себя до ручки. Еще бы! Вместо пяти штук за эту песню я принесла ему пятьсот зелененьких. Он чуть не рухнул, руки у него затряслись. Конечно, соотношение один к десяти по сегодняшним меркам просто фантастическое. На черном рынке минимум двадцать рублей за один доллар, а в скором времени, говорят, доползет до 30-40, и точно доползет, в чем-чем, а в этом никто из знающих людей не сомневается. Поэтому все и припрятывают свои баки, ждут лучших времен, а тут такой подарок - пятьсот вместо пяти тысяч.
- Ты у меня молодчина,- сказал композитор,- ты у меня так запоешь, что сама Алла Борисовна заплачет. Я для тебя приготовил одну штучку. Она взорвет страну.
Дрожащими руками он спрятал свой невиданный гонорар, и началось ... Я уже начала жалеть, что отдала ему эти деньги, обошелся бы нашими, отечественными, и я не была бы сейчас в полуобморочном состоянии, когда мне наплевать на будущий шлягер и на себя.
- Ладно, передохни, я и сам готов,- сказал он.
И действительно - его морда уменьшилась чуть ли не вдвое. Что делают деньги с людьми?!
Я вышла в бар, заказала себе несколько чашек кофе. И тут ко мне подскочила Инка Земскова, она здесь тусуется давно,; еще раньше, чем я, ее тоже взяли в штат студии, она уже гастролирует третий год, пробилась на два конкурса, но пролетела, силенок оказалось мало, глупая, разве можно лезть на конкурсы без массированной подготовки, вот я, например, не тороплюсь; я поеду, когда буду знать, что выиграю.
Я угостила ее сигареткой, спросила, как дела. Инка сказала, что "вернулась только что с гастролей, теперь она в группе "Океан", конечно, компашка почти не раскручена, но принимают очень хорошо, сборы отличные, они прилично подзаработали. На студии ими довольны и днями организуют гастроли по Прибалтике, а это, я сама должна понимать - дело хорошее.
- Но все это ерунда, -сказала она, попросив еще одну сигарету,- пока мы здесь потеем, некоторые очень круто себя ведут. ]
- Кто именно? ]
- Да есть тут. Из грязи прямо в князи .... Ты позавчера одну передачку вечером не смотрела? Я стала вспоминать, где я была позавчера. Ах да, мы провели вечер с Мишелем. Сперва поужинали в Архангельском, а потом приехали ко мне. Обычно я смотрю. все музыкальные передачи, но в этот раз было не до того. Мишель не видел меня несколько дней, он был неутомим ...
- Нет, родная, не смотрела...
- А жаль. Вытащили какую-то дворовую группку из прыщавых девчонок, смотреть не на что, устроили настоящий бум, дали им целых три песни, а через день читаю в газете. Кстати, сегодняшняя.
Она вытащила из сумки газетку и протянула ее мне.
- Оказывается, и переворот, и сенсация, и что хочешь! -комментировала Инка.- Тысячи телеграмм, звонков. И все на первой полосе рядом с визитом Буша.
Я бегло пробежала статью, посмотрела на фотографию девчонок - в самом деле, кости и прыщи. И вдруг меня словно током по всему телу сквозануло. Я глянула на подпись под статьей - Юрий Чикин. И тут я вспомнила их пьяный с Жекой бред насчет крупного бизнеса и насчет того, что меня они мо-гут пристроить в какую-то группку ведущей солисткой, целый вечер об этом только и трепались, пили, жрали на мои кровные, и вот результат, любуйся Вика и будь счастлива. Полная раскрутка тебе устроена.
У меня, видимо, так перекосило лицо, что Инка вздрогнула:
-Что с тобой?
- Маразм какой-то... Вот так они и делают звезд. А ты копи бабки, сама записывай песни и паши, как черная лошадь, всю жизнь.
Я швырнула ей пачку фирменных сигарет, а сама пошла звонить. Где эти козлы несчастные, мелкие жулики и трепачи?! Я нарвалась на Жеку. Голосок у него взволнованный, он очень торопится, много дел. '
- Подожди, подожди торопиться,- говорю я ему.- Иногда ты готов вою ночь на часы не смотреть.
Тут он приуспокоился, сказал, что слушает меня внимательно.
- Так вот, слушай,- очень спокойно сказала я.- Я тебе когда-то внятно сказала, что вы от меня никуда не денетесь, неужели не ясно?! Мы с тобой давно знакомы, еще по "Космосу", когда ты с девчонок деньжата сшибал, книжку свою красную внос тыкал... .
- Постой, постой, не надо по телефону,- пролепетал он.
-Давай спокойно. Если хочешь, я сейчас подъеду, где ты?
- Неважно. Когда будет статья?
- Вот так бы сразу, а то я не понял, в чем дело...
- Мне плевать на ваш с этим Чикой бизнес, но себя надувать не позволю.
- А кто тебя надувает, Вика?! Ровно через три дня статья будет в номере. Сегодня у нас что?
- Вторник.
- Значит, в пятницу покупай газетку. Я чуток успокоилась.
- А фото идет?
- Твой самый лучший снимок. Видишь, все очень хорошо. Чика и на телевидении договорился. Клип скоро выйдет.
-Когда? .
- Мы увидимся, я надеюсь, в день выхода статьи, и ты сама его обо всем спросишь. - - Черт с вами, это уже куда ни шло.
- До встречи, Вика, в пятницу жду звонка. Адью!
Я вернулась в бар. Инка сидела за столиком и покуривала.
- Я только сейчас заметила, что у тебя новый наряд. Офигеть можно, какой шикарный!
- Спасибо, сегодня только из посылки достали,- сказала я.
- Вообще ты преуспеваешь. Так одеваться в наше время, да и это,- она показала на мочки ушей.
Что и говорить, брилики Мишель подарил отменные. Это не наше исполнение.
- Трудно, Инночка, трудно. Во всем себе отказываешь, пашешь на этих концертах. А они не всегда такие, как нам нужны.
- А я-то, дура, думала, что любовник богатый. Я рассмеялась:
- А где взять такого? Сейчас такие, что сами не прочь поживиться. Как здесь, у нас. Поволокут спать, а потом бабки выкладывай - за студию, за запись ...
- Да, уж здесь-то полное фуфло,- подтвердила Инка.
И тут объявили: "Ермолина вызывается в студию!"
Я попрощалась с Инкой и подумала, что она мне все же не поверила, в нашей среде много болтают, да и Москва в принципе - большая деревня. Могли меня видеть с кем угодно, е тем же Мишелем. Или Жека... Он-то ясно представляет, откуда и за что ношу я ему виски, сигареты, закуску. Собственно, мне плевать, пускай полощут мое имя как хотят, на самих клейма негде ставить.
Я прибежала в студию, Влад на меня вызверился, сказал что у него сегодня еще ночная запись, наутро ему придется глотать таблетки и бежать к своему кардиологу. Он снова начал пытать меня, точно посадив под капающую воду. Капля кап -есть одна фраза, но она не такая, она совсем не подходит, я полная, конечно же, идиотка - не понимаю его музыку, а ведь . он старался и писал ее для меня, отбросив все остальное, даже очень ответственные заказы, все надо повторить, капля кап -снова не то, ну, осталось же совсем немного, капля кап -готово, можно начинать следующую фразу, но необходимо сделать все так, чтобы она сразу же зацепилась за первую, тогда уж будет полный порядок, я ведь умненькая, талантливая, из меня еще такое получится, если я буду послушненькой. И так бесконечно, и так почти до поздней ночи. Наконец-то все закончено, он снимает наушники, а я буквально падаю в кресло.
- Славно поработали,- говорит он и достает бутылку. Мы делаем по несколько глотков прямо из горла.
Фу, я начинаю отходить. Влад работает, конечно, как зверь, чтобы попасть именно к нему, надо преодолеть немало ступенек. Деньги еще не все (правда, такие, как мои,- вне конкурса), он должен быть уверен, .что его клиент по крайней мере не безнадежно бездарен. Мы отпиваем еще по несколько глотков.
- Что ж, можно и послушать,- говорит он и испытующе на меня смотрит,- я думаю, что ты будешь удивлена,
- Мне страшно,- говорю я.- Сама не знаю почему. Это в первый раз.
- А я тебе скажу, почему. У нас впервые появилось такое ...
- Ладно, давай,- соглашаюсь я.
Он включает запись. Уже с первой минуты у меня мурашки бегут по коже. Неужели это пою я, просто такого не может быть. Вот бы сейчас услыхали эти дуры в воронежском муз-училище, где на меня смотрели как на свихнутую! Я подбегаю к Владу и начинаю его целовать.
- А я говорил тебе - терпи девочка, терпи до самого последнего, если хочешь результата, работать нужно только так, а не иначе. Ты сейчас с этой песенкой пойдешь, все прочие окажутся далеко позади. Ты уничтожишь ихг молодых и старых, одной только песней. Но это начало, поверь мне ...
Мы дослушиваем песню, хлебаем из горла и говорим друг другу приятные слова. В самом деле, это на сегодняшний день шлягер. Влад доказал мне, а .теперь докажет другим, что он не совсем еще утонул в бутылке; когда он заводится, как зверь, у него получается настоящее. Я прощаю ему, что он брал у меня деньги за записанные песни, а потом тянул к себе в постель, заставлял напиваться вместе с собой и выслушивать длиннющие речи о собственной гениальности и никчемности всех остальных, кто уже начал разувериваться в нем, а он сегодня делает ставку на молодых, правильно делает, пройдет немного времени - и от стариков ничего не останется, их ждет сто рублей за концерт перед престарелыми тетками. Мы дослушали песню, еще немного выпили, я заметила, что у Влада изможденное, испещренное густой сеткой морщин лицо.
- Может, тебе на сегодня хватит работать,- сказала я,- поехали куда-нибудь посидим в приличное место, отметим наш первый большой успех.
Он на меня вызверился:
- Да ты что, сейчас придет Распутин! У нас с ним в запасе одна ночь. Не знаю, как я выдержу все... o
И тут в студии раздался звонок. Влад открыл дверь. На пороге стоял Распутин, он протянул Владу руку, сказал:
- Начинаем?
Меня словно не замечал.
- Познакомься, это Вика Ермолина. Мы только что замечательно поработали.
- Я вижу,- сказал Распутин и ткнул пальцем в почти опорожненную бутылку,- ты все-таки неисправим.
- Но это такая песня! - будто оправдываясь, сказал Влад.
- Я рад за нее,- он на меня так ни разу и не глянул. Ну и пижон!
- Послушай, Влад, я тебе дозванивался весь день. Мне срочно нужен человек в поездку. Кречет захандрил, у Масловского отец в больнице. Все летит... Сорок концертов, по три-четыре в день ... Двоих я нашел. Более-менее... Нужен еще кто-то. Сам я не вытяну два часа.
Влад на мгновение задумался,
- Однажды я тебя выручил одной девушкой.
- Только не она. Поет, 3 микрофон в километре держит, да и таких, извини, рядом со мной ставить...
- Согласен, согласен, но у тебя был пожар, и я просто помог его тушить.
И тут Влада будто осенило:
- А чего, собственно, мы гадаем? Бери Вику. У нее пять песен, а последняя просто отвальная.
- Кто написал?
-Личное.
Распутин впервые мне улыбнулся, сказал:
- Поздравляю. Он даже для меня не всегда пишет.
- Так ты берешь ее или нет? - спросил Влад и с сожалением глянул на бутылку. Теперь ему уже вряд ли придется от нее отпить.
- Конечно, беру. Для меня твоя рекомендация... Ты сам знаешь...
Я не верила в происходящее. Я буду петь с "Супером". Ломящиеся стадионы, толпы фанатов, и я на сцене.
- Может, прослушаете песню? - спросила я у Распутина. Он вскинул брови:
- А это зачем? Послезавтра в 22.00 у выхода на перрон на Белорусском вокзале. Только без опозданий и без фокусов. Я этого не люблю. И никаких вычурных нарядов. Майка, джинсы, что-то в этом роде. Условия - стольник за концерт. Договорились?
Я едва разжала челюсти:
- Договорились...
Влад смотрел на меня пьяными, радостными глазами. Он понимал, что для меня означает появиться в такой компании. А тут еще газета, да еще чуть ли не в день начала гастролей.
Я примчалась домой начала названивать всем знакомым. Кого заставала на месте, тут же нагружала информацией: газета, новая песня, гастроли с "Супером". Потом позвонила домой.
- Мама, ты не представляешь, какую песню я записала! Композитор сказал, что ему ничего подобного не удавалось ...
- Ты когда приедешь домой?
- Как и обещала. Сейчас непредвиденные гастроли, ты не представляешь, с кем... Самая популярная группа страны. И еще газета. Читайте статью в пятницу... ;
- Я поздравляю тебя,- сказала мама.
Потом раздался звонок от давнего клиента. Несчастный итальяшка, извини, ради бога, но сегодня мы никак не можем встретиться, этот вечер не для тебя, я не могу сегодня работать, я имею право немного порадоваться. Если честно, то первый раз за долгое "время. Я сказала ему, что послезавтра уезжаю = на гастроли, пускай он не обижается, у меня ночная запись на телевидении, я приеду и сразу ему позвоню, пускай только он не бросается на первых встречных. Потом я набрала номер Мишеля, он сказал, что никак не может пробиться ко мне. Телефон то молчит, то все время занят.
- Меня это беспокоит,- с напускной обидой в голосе сказал он.
- Чудак. Просто в эти дни я становлюсь очень известной. Но у меня не совсем приятная новость для тебя.
-Какая?
- Послезавтра я уезжаю на гастроли. С нашей известной группой. Ты еще говорил, что тебе нравятся их песня "Супер".
- Тогда мы должны увидеться сегодня,- сказал он.
- Посмотри на часы. Скоро двенадцать. Мне надо выспаться как следует. Завтра я тебя жду.
Все, хватит, надо немного успокоиться, лучше всего принять душ, выпить горячего молока. Ах, еще Жека... Я должна позвонить ёму обязательно. Набрала номер, Жека едва ворочал языком. Неужто снова пьяч? Нет, он очень устал и уже улегся. Бедняжка!
- Я сегодня записала такую песню!
- Я тебя поздравляю... - безразлично пробубнел Жека.
- Послезавтра я уезжаю на гастроли ...
Я чуть не ляпнула, с кем. Вспомнила вовремя, как Чика поливал на Распутина, да и некоторые его статьи, о которых потом долго шумели.
- С кем?
- С одной отпадной командой.
- Так мы же встречаемся с Чикой.
- Я уезжаю вечером.
- Очень хорошо, я утром тебе позвоню и мы условимся.
- Спокойной ночи, Жека.
- И тебе советую поспать сегодня,- сказал он с фальшивой ноткой в голосе.
Козел несчастный. Не может не уколоть. Ладно, мы еще с тобой поговорим. Впрочем, я подумала о нем без злобы, как-то машинально. Ясно, что мелкий щипала, но свое дело делает, и на этом спасибо, а улучшится момент - будет послан очень далеко!
Я приняла душ, выпила горячего молока с шоколадом и будто провалилась в бездну. Назавтра я была как заведенная. Сделала массаж и прическу, после обеда побывала у Влада, который торжественно вручил мне, как он сам выразился, "высококачественную фанеру", все пять песен, почти целое отделение концерта. Еще он; взглянув на меня внимательно, сказал:
- Держи себя независимо,. но и не наглей. Леха этого не любит, ну и, конечно, выполняй всякую команду, что касается концерта. Никаких возражений. Тут он полный хозяин.
Видно, до Влада дошло, что, гастролируя с несколькими группами, я посылала их руководителей очень далеко, ничего из себя не представляют, самоделки самоделками, а туда же -дают советы, учат, как держать себя на сцене, как обращаться к зрителю. Тут - Влад прав - совсем другой вариант. Я поблагодарила его за советы и спросила:
- Как он вчера записался?
- Распутин? Представь себе, отлично, становится настоящим профессионалом. Да и нервишки подокрепли...
Представь себе, я и ему написал его лучшую на сегодняшний день песню. Сама услышишь.
Я собралась уходить, посоветовала Владу, чтобы он ехал отдыхать, вид у него ужасный, бабки бабками, но нельзя так много работать, еще никому они не понадобились на том свете. Ну и, конечно, я не выдержала, сказала Владу, чтобы завтра он купил молодежку.
- Я ее выписываю,- сказал Влад,- и даже, представь, иногда читаю.
- Читай особенно внимательно,- сказала я,- там ты прочтешь обо мне.
- Я не сомневался, что ты пробьешься, вспомни, с самого начала,.. А о себе я найду парочку слов?
- Читай и готовь новую песню,- сказала я.
Дома я принялась готовить свой гардероб. Майка и джинсы, как сказал Распутин? Ладно, майка от Диора. А джинсы? Пожалуй, вот эти подойдут. В "совке"Такого фасона еще не видели. Туфли? Последний подарок Мишеля. Еще несколько платьев, костюмов, так сказать, не для сцены, пускай мальчики-сироты офигеют. Мой вариант - далеко не бурда-моден с ее фасончиками для домохозяек, у меня все классом повыше, такое могут себе позволить .верхние дамочки и там, где, ,казалось бы, все доступно. Из украшений ничего дорогого, никаких бриликов. Гостиницы, переезды. А мне все это не очень легко достается. К вечеру я была уже в разобранном состоянии, как следует выспалась и позвонила Мишелю, он сказал, чтобы я через полчаса была готова, поедем куда-нибудь поужинаем, а потом вернемся ко мне. Что ж, программа обычная, я к ней настолько привыкла, что она начала мне приедаться.
Когда я села в "Вольво" и чмокнула Мишеля в щеку, он вдруг начал говорить о том, что в последнее время его отношения с женой совсем расстроились, он понимает, что она за время его частых отъездов, длительного отсутствия не может быть одна, она очень видная и страстная женщина, все закономерно, но, вероятно, ее отношения с кем-то из любовников - он, во вся-ком случае, так полагает - зашли слишком далеко, она не может, или просто не хочет из них выбираться. Поэтому - он в этом почти уверен - она холодным тоном разговаривает. с ним; перестала спрашивать, почему он редко звонит.
Я пока еще не понимала, куда он клонит и не задавала никаких вопросов. Честно говоря, его личная жизнь меня никогда не интересовала, а в этот момент мне было целиком безразлично, какие там отношения складываются у него с женой. Голова была забита другим - хотя бы не слетела завтра статья " из номера, хотя бы ничего не случилось. Я суну газетку этому пижону (не скрою, у него для этого много оснований) Распутину, пускай поймет, что подобрал не случайную, бесфамильную певичку, которых немало толчется в студии в ожидании мелких заработков. Кстати, сорок концертов - это четыре тысячи, не-плохо за десять дней, мне надоело лазить в свой небольшой тайничок с валютой, мне не хочется, чтобы он пустел, иначе какой же смысл во всем, а с Распутиным можно прилично заработать и наших, деревянных, так сказать, на быстротекущее существование. Но Мишель не давал мне отвлечься от проблем - своих "взаимоотношений с женой, он и в ресторане (мы заехали в "Берлин") продолжал размышлять вслух на эту тему, чем, признаться, начинал раздражать меня. Но вдруг его разговор приобрел совсем неожиданный для меня оттенок.
- Представь, что моя брюссельская красотка пошлет меня ко всем чертям, и я вдруг заговорю с тобой на одну очень тонкую, дёликатную тему дальнейшего продолжения наших отношений.
- Я с удовольствием продолжу ее,- сказала я и отбросила все другие мысли прочь.
Жаль, он был за рулем и ничего не пил, а сейчас тот самый момент, когда его языку неплохо бы побольше развязаться.
- Ты знаешь, мне здесь надоело, есть не хочется, пить в одиночку тоже. Поехали ко мне.
Он расплатился, и мы оказались в машине. Я делала вид, что меня совершенно не задели его слова, я говорила ему, что сейчас у меня он и послушает новую песню, ту самую, о которой я рассказала ему по телефону. Мишель улыбнулся мне одними глазами, он казался мне расстроенным из-за того, что я не поддержала очень важную для него тему, но ничего, мой милый, так будет лучше, я не хочу казаться назойливой, потом ты все как следует проанализируешь, и я покажусь тебе мелкой особой, с которой ни в коем случае нельзя планировать ничего серьезного. Не будем спешить, послушаем, что ты запоешь дальше, когда я выставлю на стол твой любимый армянский коньяк.
Оказавшись у меня, он сразу же сказал, что очень давно не был здесь, хотя и прошло всего несколько дней, но ему кажется, что миновала целая вечность. Он помогал мне накрывать на стол, был задумчив и по-прежнему слегка мрачен.
Я включила запись, он пил коньяк и внимательно слушал.
- У тебя в самом деле все будет хорошо,- сказал он.- Это очень хорошая песня, я кое-что начал понимать в вашей эстраде. Мне нравится, но я хочу, чтобы и у нас с тобой все тоже было хорошо.
Я подлила ему коньяку, но он отодвинул рюмку.
- Я понимаю, как у нас все начиналось, вполне отдаю себе отчет, я нисколько не могу тебя осуждать. Жить здесь... Бог мой, любой бы самый благочестивый пошел бы на все, чтобы немного вырваться из всего вашего ужаса. Да поставь мою жену в такие условия, она первой бы оказалась на панели, -он приблизился ко мне:- Извини, я что-то не о том. Если у меня дома все нарушится, а я уверен в этом, все почти уже произошло, я буду иметь серьезный разговор с тобой о нашем будущем...
Комната вдруг закачалась, как палуба прогулочного кораблика, когда мы плавали с ним у "Жемчужины" по Черному морю, с гор вырвались темные потоки облаков, море вспенилось, как бешеное, люди побледнели, а мне. было ужасно весело. Нет, многовато сразу для нескольких дней. Так можно с ума сойти..
Утром, еще не было семи, я подхватилась и бросилась -к газетному киоску, возле него стояла толпа, и каждый брал эту газету, или мне так казалось. В голове была полная сумятица от вчерашних разговоров с Мишелем, он никогда на эту тему даже не заводил разговоров, я от него такого и ждать не могла -и на тебе, вдруг... Я не знала, как к этому относиться, давно уже приучала себя не верить в воздушные замки. Получится так получится, можно будет курсировать между Москвой и Брюсселем, таких в Москве уже немало, они живут как бы в двух странах, успевают сыграть здесь спектакли и отужинать в Париже. А пока для меня слишком много самых разных новостей, но вот эта из них (я наконец набрала целый ворох газет) самая приятная. Подвал на четвертой полосе, мое большое фото и заголовок так и бросился в глаза: "Дебют Виктории Ермолиной". Он понаписывал такого, от чего у нормального человека который вздумает пойти по моим стопам и стать певицей или певцом, голова пойдет кругом: девочка очень хотела петь, но никто не мог поверить, что у нее это получится, она все бросила, уехала в Москву и стала усиленно работать над собой, хотя для этого не было никаких условий - после работы воспитателем в рабочем общежитии ночами просиживала за фортепиано, писала песни, а потом тут жё проверяла их воздействие, исполняла перед пришедшими с работы парнями и девушками... Я глянула на подпись - С. Соколов. Ясно, псевдоним Чики. -Дальше сказка продолжалась - девушка, то есть я, продолжала трудиться, написала много песен и начала атаковать ими различные инстанции. Ее, как и водится, и слушать не хотели, но она была так настойчива... И вот уже прозвучали первые песни по радио, она стала выступать на различных концертах в Москве, ее приглашают с собой разные группы.
Особенно удачен ее контакт с известным композитором Владиславом Трояновским.... И еще много всего, и то, что на конкурсы я не спешу, вырабатываю свой стиль и почерк, и куски интервью со мной, и слова Трояновского, что ему встретилась певица, представляющая одновременно лед и пламень на сцене. Это очень редкое, почти небывалое сочетание.
Я прочла куски интервью Мишелю, он сказал, что сегодня должен был бы состояться настоящий праздник, очень жаль, что я уезжаю, а у него почти целый день продлится совещание в Госплане, но ничего, я скоро вернусь, у него будет для меня много новостей, самых разных и ни одной среди них неприятной. Вот тогда он соберет друзей со своей фирмы и мы отметим публикацию как следует. Я напоила его кофе, и Мишель умчался. Целый день я провела в легкой суете перед поездкой и прибыла на Белорусский вокзал за полчаса до назначенного времени. Чтобы не торчать на перроне, я прошлась по зданию вокзала, увидела нескольких девушек, явно высматривающих клиентов. По виду - только вчера приехали из подмосковных деревень, размалеваны так, будто вылили на себя ведра краски. Толкутся у буфета, попивают кофе, обмазывая губами стаканы. Несчастные, какой путь вам предстоит пройти?
Я развернула газету и еще раз пробежала статью. Все в порядке, все хорошо, но статья все же идиотская. Этот Чика все-таки мелкая тварь...
И тут я вспомнила, что не позвонила Жеке. Ему не нужны слова благодарности, я должна заплатить по таксе, она не велика и не очень по нашим временам мала. Они могут подумать, что я исчезла, забыв о главном.
Я бросилась к автоматам у входа в вокзал, набрала номер Жеки. С ходу сказала ему, что очень благодарна Чикину, он сделал все лучше, чем даже я могла подумать, все мои знакомые в полном восторге, но утром я никак не могла позвонить, пускай Жека не обижается, а сейчас я на вокзале, уезжаю на гастроли.
Жека рассвирепел, заорал на меня:
- Так не поступают, ты подвела нас, сама не подозреваешь, как. Мы влетели в один проект и сейчас на полном нуле, сидим и щелкаем зубами от ненависти к тебе...
Это прозвучало очень серьезно.
- Жека, пойми, я не могла позвонить... Мне сделали предложение, скоро, очень скоро я уеду отсюда навсегда. Такой стресс, ты не представляешь... Он очень богат, слишком богат для нашего восприятия, я вся вне себя.
Голос у Жеки стал мягче, он спросил:
- Это случилось сегодня?
- Что случилось?
- Ну, это предложение...
-Да.
- Вот видишь. Такое печатное слово о тебе. А ты... Ситуация в самом деле неприятная. Я лепила и дальше какую-то чушь, а потом вдруг нашла выход:
- Послушай, Жека. Завтра тебе позвонит моя приятельница. Она скажет, что я передала тебе долг. Ты подъедешь и заберешь деньги.
- Так это же полный порядок,- заорал Жека. По голосу только теперь я почувствовала, что они не очень-то на нуле, во всяком случае, Жека уже прилично принял.- Когда она позвонит?
- С самого утра.
- Вот и хорошо. Сегодня мы как-нибудь продержимся. Только пускай не подведет... А ты, когда смотаешься навсегда, не забывай нас с Юраней, мы, кстати, неплохие ребята, сможем тебе и там пригодиться.
- Ты напомни Юране (меня едва не стошнило от этого слова) о телевидении. Теперь, после статьи - самое время ...
- Завтра после встречи с твоей подругой мы все решим. И по телевидению, и по многому другому. До скорой встречи!
Я позвонила своей массажистке. У нее были мои деньги на золото. Ей обещали достать кое-что оригинальное. Я сказала, что все откладывается до моего приезда. Назвала телефон Жеки и попросила завтра позвонить ему и вручить энную сумму, когда он приедет. Сделать это необходимо во чтобы то ни стало. Она пообещала все исполнить, а я ей завтра позвоню в течение дня.
Я глянула на часы. До назначенного времени две минуты. Издалека я увидела молодых людей со спортивными сумками, музыкальными "расческами", еще какими-то ящиками. Я быстро подошла к ним и стала рядом. Какой-то молодой человек с азиатской внешностью в очках с золотой оправой (я видела точь-в-точь у одного человека) метался среди них и спрашивал:
- А где Мелентьев? Как всегда... Кто ему звонил, я спрашиваю, кто, у него все документы, гастрольное удостоверение... Выехал, куда выехал, на ком, в конце концов... Распутин меня убьет, прямо здесь, на вокзале, понадейся на идиотов, и сам окажешься в их компании.
Я стояла в сторонке и не произносила ни слова. Как говорится, из огня да в полымя.
- А где Распутин? - спросил главный крикун группы.
- Еще не было,- ответил молоденький мальчик, которого я сразу узнала по множеству фотографий в газетах.- Но он тоже выехал, я звонил ему домой.
- Слава богу, может, Мелентьев приедет раньше. Это мое спасение.
И тут он подошел ко мне. Спросил:
- Простите, девушка, а вы кто?
Я - это я,- мне захотелось плюнуть ему в толстую морду. Может, развернуться и уехать домой? Сегодня мне все позволено. Плевать я хотела на этих пацанов.
- Что значит: "Я - это я", а я - это я..., - начал он, но тут подкатила машина, которую в Москве знали многие - красный "Ниссан Патруль" Распутина. Это спасло меня от допроса, а незнакомца от оскорбления.
Распутин подошел к желтолицему и спросил:
- Все в порядке?
- Почти.
- Почему - почти?
- Поезд еще не ушел. Поэтому я еще не чувствую себя оставшимся в живых.
- Может, хватит тупых розыгрышей? В чем дело? Его, как я поняла, администратор или еще не знаю там кто, сказал:
- Нет Мелентьева. У него все.
Он зря это произнес. Распутин тут же бросился к нему и чуть не ударил. Но подошла машина и из нее почти выпал измочаленный господин лет этак двадцати.
- Смотрите, вот он! - закричал человек, знакомый мне по фотографиям. - Если ты еще хоть один раз опоздаешь, будешь жить улице! - прокричал Распутин. Его рука выпустила из удушающих;, объятий человека с раскосыми глазами. И тут же произнес:-; Быстро к вагонам.
Я начала понимать, что пройдет несколько мгновений, o и я останусь одна у входа на перрон. Я подбежала к Распутину.
- Добрый вечер, а вот и я,- сказала я ему.
- А, это вы? - он испытующе на меня посмотрел, как будто только увидел.
- Мы, кажется, сегодня должны уезжать? - спросила я поняла по его взгляду, что видит он меня впервые.
- С вами? - его глаза так смотрели на меня, что мне сделалось не по себе.
- Ничего не понимаю,- сказала я и собралась дать обратный ход. На кой фиг ты мне сдался, мальчик, я сейчас пойду к себе домой, отдохну. как следует, мне трижды наплевать на сумасбродную тусовку, и на тебя самого тоже. Я взяла свою сумку и собралась уже было уйти, как он вдруг закричал: - Автандил, прошу проводить даму в купе.
В его глазах заскакали черти, мне захотелось перекреститься, не зря я наслушалась о нем всякого.
- И размести с нормальными людьми.
Я пришла в себя в купе. Стояла удушающая жара. Настроение - паршивейшее. Хоть ты возьми и выйди из поезда.
И тут в купе вошел молодой долговязый человек с длинными, спадающими на лоб волосами, знакомый мне по всем фотографиям и плакатам "Супера". Чего-чего, а этого у них масса. Он протянул мне руку и коротко, но неожиданно представился:
- Михал Михалыч...
Я тоже назвалась и подумала: господи, на, вид-то не больше щестнадцати-семнадцати лет, и вдруг Михал Михалыч. За ним ввалились высокая длинноногая дамочка и пухлый парень, напоминающий Атоса из "Трех мушкетеров - вьющиеся волосы! до самых плеч, широкое улыбающееся лицо, чуть вздернутый широкий нос.
- Знакомься, Вика, это наш Валерий с буквой "ф" посередине, он лучший звукач планеты, он из тебя такую конфетку сделает, что ты сама не узнаешь, если, конечно, ты найдешь подходы к его суровому сердцу. Сделать это очень трудно. Его любимая жена Марина всегда с ним. И, скажу тебе, очень наблюдательна...
Валерий с трудом расставил в купе многочисленные свои вещи, буркнул:
- Кончай, Михалыч, бадягу, а ты, Вика, гони фанеру, я люблю, чтобы все при мне было.:.
-Я отдала ему записи, он аккуратно разместил их в дипломате со многими ячейками.
- Вот теперь я спокоен, вот теперь ты у меня запоешь... Он что-то еще хотел сказать, но Марина его прервала и повернулась к Михалычу:
- А кто мне обещал фирменные сигареты...
- Это пожалуйста, в очень ограниченном количестве, я полностью разорен на походах в "Березку". Так дерут, что в голове не укладывается - он полез за своим безразмерным мешком с надписью "Метро".
- Не надо, Михалыч,- сказала я.- У меня много сигарет, на поездку хватит.
Я протянула Марине пачку "Мальборо".
- 0, у нас очень приличный новичок,- в голосе у Михалыча прозвучал неподдельный восторг.- По-моему, такой впервые ...
- А ты не очень, Михалыч,- махнул на него рукой Валера.-
06 этом новичке сегодня такая забойная статья! 0 тебе таких пока не написано.
Михалыч пожал пленами:
- Не может быть. 0 музыке я читаю все. У меня есть специальный человек, он делает для меня вырезки. Я собираюсь стать музыкальным критиком. Похож я на него?
- Очень, - сказала я.
- Ну просто вылитый, - подтвердила Марина.
- - В таком случае я все равно достану свой мешок. Там кое-что припасено.
Он начал вываливать на стол бутылки с ликером, баночное пиво, какие-то конфеты, печенье.
- Может, не стоит?- не очень уверенно произнес Валера.
-Распутин может нагрянуть, и тогда не сдобровать. Допинг-контроль... Ты должна привыкать к этому, Вика, у нас очень сложная жизнь.
Но Михалыч его не слушал, он уже гремел стаканами и очень волновался, что в купе, как мухи на мед, слетятся другие, поэтому мы сделаем вид, что спим, компашка такая, что разметут все в одно мгновение.
- А в какой газете тебя похвалили, Вика? - спросил между делом Михалыч.
Я сказала. Он вытаращил на меня глаза:
- Ты пропала, Вика, ты пропала, и никто тебе уже не поможет! - воскликнул Михалыч.
- А что случилось? - удивилась я, хотя и сама прекрасно понимала, в чем дело.
- Ну вот еще,- он по-детски надул губы,- разве ты не читала, какие пасквили они о нас писали?
Эта газета - злейший враг Распутина. Не говори ему, что о тебе там написали. Иначе...
- Ты сам же, Михалыч, как первейшая шестерка и передашь все Распутину,- заключил Валера.
- Нет, нет, Михалыч этого не сделает, я его попрошу лично,-пролепетала Марина, отпивая из банки пиво.
Михалыч и вовсе надулся:
- Да что вы в самом деле, человек еще возьмет да и подумает обо мне ...
- Всё это ерунда,- сказала я,- никто, Михалыч, ничего не подумает. Написали обо мне, могли написать о другой. Дело не в этом. Я рада, что нахожусь в вашей компании. Вы очень милые, симпатичные люди, давайте за вас и выпьем.
Я сделала небольшой глоток ликера.
- Послушай, а у нас всегда есть вакансии. То того нет, то этого... Особенно когда приходит клевая телка,- сказал Валера и кивнул на меня. Тут же его взгляд был перехвачен Мариной.- Да я не о том ... В зале всегда не только одни девчонки, а и пацаны. Им хочется и на хорошие ноги поглазеть, так ведь?
.- Абсолютно верно,- сказал Михал Михалыч,- я бы всегда открывал концерт хорошей девчонкой, это придает особый тонус всему дальнейшему. Вот, помню, у Аллы Борисовны ...
- У Аллы Борисовны? - удивилась я.
- Именно у нее,- подтвердил Валера,- Михалыч к нам от нее перешел. Очень на сцену хотелось.
- Да, Распутин меня переманил,- сказал Михалыч,- я долго сомневался, но все же пошел. Теперь я раскручен. Ты ведь узнала меня?
- Конечно, сразу,- сказала я.
- Ну вот видишь, а у Аллы Борисовны я директорствовал. у нее несколько директоров было... . o
Я слушала разные байки, и, мне в самом деле было хорошо среди них. Утром еще на перроне Распутин сказал Автандилу, чтобы меня поселили в люкс, все-таки одна солистка в группе. Автандил презрительно смерил меня взглядом и сказал, что он отдаст свой, директорский, а всех, кто будет приходить, он имеет в виду очень солидных людей, будет принимать в люксе Распутина. Я расположилась в номере (конечно же, одноместном, насчет люкса была шутка) с видом на реку и новый район, напоминающий микро-Нью-Йорк и весь день ждала, когда же Распутин соизволит сказать о том, как будет проходить концерт. За обедом встретила Валеру и Марину, они сказали, чтобы я себя не мучила, а отправлялась по магазинам, здесь неплохое снабжение и можно кое-что урвать, но Марина на меня глянула и понимающе кивнула, мол, девочке по магазинам ходить не надо. Когда я снова Спросила насчет концерта, Валера сказал, что все будет объявлено не ранее чем за полчаса, такая у Распутина манера, ничего тут не поделаешь. Он" и сам очень долго привыкал, когда перешел в его тусовку, но потом ничего, привык.
- А репетиция будет? - спросила я.
- Да какая там репетиция. Он все тебе скажет...
Я отправилась в номер, позвонила в Москву своей массажистке, та меня обрадовала - Жека дозвонился, он заехал к ней и получил деньги. От сердца у меня отлегло. Я не люблю, когда меня динамят, и себе в отношении других такого же не позволяла. Пускай мальчики радуются, уверена, надерутся сегодня, как свиньи, и снова начнут строить грандиознейшие планы в отношении своего бизнеса. Ну, и пускай строят, у них свое дело, у меня свое, но пока я их подкармливаю, и прилично. Выйдет клип на телевидении, настроение у них улучшится еще больше. Если. мне удастся закрепиться хотя бы временно у Распутина, дела мои можно будет считать отличными. Ёще я позвонила Мишелю, он очень обрадовался, записал мой номер телефона и сказал, что будет звонить каждый день. Я ему сообщила, что сегодня первый концерт, это очень ответственно, он себе не представляет, как. Мишель пожелал успеха и сказал, что у него не менее ответственный звонок в Брюссель, жене, он не хочет звонить, оттягивает время, но позвонит обязательно, у него просто нет иного выхода.
Вечером за час до концерта я появилась в автобусе в английском блузоне, новеньких джинсах, которые только появились в самых модных магазинах, конечно же, не у нас, и по автобусу прошел вздох восхищения. Накачанные мальчики сразу же стал делать комплименты, они подсели ко мне, облапывали меня своими маслянистыми глазами, и я поняла, что их придется! отшивать .решительно. Распутин наконец сказал мне о том, как будет проходить концерт: его открою я, ведущий представит; меня как гостью программы, гостью группы "Супер", я спел ровно пять песен, он их наконец-то послушает, и потом решит, как все будет выглядеть на следующем концерте.
Когда он отошел, ко мне подсела Марина и сказала, чтоб! я старалась вовсю: бывали такие случаи, когда после первого концерта он снимал пришлых солистов, которые, кстати, выглядели неплохо, но если уж он вздумает что-нибудь, ему никто ничего не докажет. После ее слов у меня сразу же начал мандраж. Он продолжался до самого концерта, и я ничего не могла с собой поделать, мои ноги были просто деревянными как я буду двигаться по сцене? Когда ведущий объявил, что группа "Супер" пригласила для участия в программе молодую, но уже очень известную московскую певицу Вику Ермолину на стадионе начался свист, что-то во мне оборвалось, и я вышел, на сцену буду на ходулях. Пошла песня, шум на стадионе начал таять, и я постепенно отходила. Первая песня, вторая, и вот он, шлягер Влада, самый свежий, я сказала в микрофон, что звучит песня впервые, написана специально к приезду в этот город. Ноги мои задвигались, я носилась мимо трибун, пер бегала через поле, снова возвращалась. Аплодисменты был тягучие, переходящие в стон. Значит, все в порядке. Четвертая песня была чуть помедленнее, можно сказать, лирическая а последняя была чистейшим роком. На стадионе были, конечно, любители попсы, но ничего - и они завелись, стали подпрыгивать на своих местах, а когда я обронила: "Танцуйте вместе со мной", стали выбегать на беговую дорожку.
Я закончила и в полуобморочном состоянии убежала в гримерную. Мы сидели с Мариной, я жадно втягивала в себя табачный дым и спрашивала Марину: "Что он сказал?" - "Ничего, слушал и молчал, я следила за ним",- отвечала Марина. Через, некоторое время я снова спрашивала: "Он ничего не сказал? -"Ничего",- отвечала Марина и смотрела на меня как на помешанную.
На его третьей песне я вышла к проходу. Что творилось на стадионе! Никто не сидел на своих местах, стадион орал, пел, свистел, толпа напоминала море. Все это могло вот-вот хлынуть на поле, смести милицию, а потом и сцену, после каждой песни он сам сдерживал толпу, просил не покидать свои места, но потом все начиналось сначала. После каждой песни толпа скандировала: "Распутин! Распутин! Распутин!". Он начинал петь, и из десятков тысяч глоток вырывался рев восхищения. Такого в своей жизни я еще не видела. Что движет ими, какие чувства он вызывает, как ему это удается? Я не находила ответы на эти вопросы, меня саму тащило броситься в толпу и неистовствовать вместе с ней. На сцене были уже тысячи букетов, мускулистые охранники не успевали уносить груды цветов с поля, фанатки рвались к сцене, и их невозможно было удержать. Я опять ушла к себе, курила. Мне казалось, что меня приняли хорошо, что все удалось, но что все это в сравнении с тем, что сейчас творится на стадионе?!
Я все сидела и ждала, что он зайдет в перерыве между выступлением (на сцену запустили каких-то двух малорослых, худосочных парней), но он не зашел, и только после концерта, когда эскорт милиционеров и охранников препроводил его в автобус через плотную, орущую толпу, сказал:
- Неплохо. Но я буду начинать. Они ждут нас. Ты пойдешь после меня. Потом снова я. Три выхода. Я прямо обмякла в кресле.
- А этот листок написал о тебе правдиво... Почти... -сказал он, и глаза его сверкнули.


(c) Design Shatu Design и Житель ЛМ